Завершение строительства ТУРКСИБА.

Приходится поражаться мудрости руководителей Турксиба. Они думали не только о том, как досрочно забить серебряный костыль, но и о том, как в рекордные сроки пустить дорогу в эксплуатацию. Опираясь на богатый опыт своих предшественников, они 4 ноября 1929 года образовали в составе производственного отдела особую службу. Начальником назначили инженера Тынышпаева с персональным окладом 475 руб. в месяц. Почему его, а не кого-нибудь другого? Ответ может быть один: Мухамеджан обладал универсальными знаниями и опытом. Кроме того, он нес в себе дар божий человечности, был внимательным, добрым, разговаривал на многих языках.

(Окончание.
Начало в №№ 37, 41)

Давайте посмотрим, какие обязанности возлагались на инженера Мухамеджана Тынышпаева по приказу Шатова № 278: первое - техническое руководство, инструктаж и контроль за работами по устройству, содержанию и ремонту пути, как по линиям Турксиба, так и по линии Арысь-Пишпек; второе - руководство и контроль за работой по содержанию и ремонту искусственных и гражданских сооружений. Кроме этого, на начальника возлагалась полная ответственность за технику безопасности движения поездов по линии.
Ничего не скажешь — объем работы колоссальный. Но инженер Тынышпаев не из той породы, чтобы чаи гонять, бездельничать. Он четко выполнял возложенные на него обязанности, наглядно показал, что с годами груз знаний не ослабляет человека. Наоборот, у него появляются новые силы, большая ответственность за дело, которым он занят, притом бескорыстно отдает духовную энергию людям. В этом величие всех деяний Мухамеджана.
Он беспокоился не только о великой стройке Турксиба, но и подготовке национальных кадров железнодорожного транспорта. По его настоянию были открыты курсы по подготовке агентов эксплуатации дорог. Каждый день он приходил на курсы, где обучались 60 казахов, читал им лекции, передавал свои знания, опыт.

Завершение строительства.

На горизонте показался Айна-Булак - место смычки Северного участка с Южным. Тут вся страна заговорила об окончании великой стройки. Наступил торжественный день - 28 апреля 1930 года. Тысячи казахов приехали из окрестных аулов в Айна-Булак. Сюда же прибыли партийные и государственные деятели Казахстана, а также гости, представители Днепрогэса, Москвы, Ташкента, Фрунзе, Новосибирска, Барнаула и других городов. Никогда зеленые холмы и бугристые берега речки Биже не видели столько людей, как в этот торжественный день.
Ровно в 8 часов 45 минут строители двух участков Северного и Южного положили последние шпалы. Два с половиной года назад между ними было 1446 километров. А теперь - смычка. На 540 дней раньше намеченного срока кладутся последние рельсы. В 8 часов 50 минут застучали наперебой костыльные молотки. Каждый стремился поставить победный автограф. Последним взял молоток Турар Рыскулов. Он размахнулся и мощным ударом добил серебряный костыль — завершил строительную эпопею Турксиба. Раздалось громкое «ура!».
Председатель Совнаркома Каз-АССР открыл митинг. Счастливый народной радостью Владимир Сергеевич Шатов поднялся на трибуну, украшенную флагами, и зачитывает телеграмму Рыкова, в которой он передает горячий привет всем строителям Турксиба, поздравляет их с великой победой, желает им с таким же успехом работать дальше. Зачитываются поздравления от Сталина, Калинина, Ворошилова и Рудзутака.
Под бурные аплодисменты Турар Рыскулов говорит, что победа строителей Турксиба - это праздник света над тьмой! Это - факел новой жизни. От имени «Всесоюзного старосты» он вручает ордена Героям Труда. Их было немного: всего 10 человек из 50-тысячной армии строителей. Среди них - старший рабочий Балгаев, начальник стройки Шатов, инженер Безюкин, бригадир путеукладчиков Бубчиков.
Инженер Тынышпаев не был удостоен высокой награды, хотя внес самый большой вклад в сооружение Турксиба. Это мы видим из газетных публикаций и архивных документов. Но против его личности выступали партийные вожди Казахстана во главе с Голощекиным. Они считали его «классовым врагом», который не имеет права быть орденоносцем. Однако Мухамеджан совершенно не думал о наградах. Он был счастлив, что сбылись его желания. Еще когда учился в гимназии, в Императорском институте думал о Туркестано-Сибирской магистрали. Теперь претворил свою мечту. Мало кто беспокоился так о жизни своих сородичей, как Мухамеджан. Даже в годы гражданской войны не забывал о их горькой судьбе.
Будучи членом правительства Алаш-Орды, пишет об этом Верховному Правителю Сибири адмиралу Колчаку. Вот его слова: «В 1917 году на Туркестан обрушилась засуха... Киргизское население стало голодать, на почве этого голода распространилась эпидемия тифа, в феврале-марте 1918 года она перекинулась в соседние уезды Семипалатинской, Акмолинской и Тургайской областей... К этим бедствиям прибавилась в Семиреченской области еще эпидемия холеры. От нее киргизы умирали сотнями ежедневно». Мухамеджан стремится спасти людей от лютой напасти, поэтому едет в Омск. Там добивается от правительства Колчака помощи, которая избавила бы сородичей от голода и болезней. Но все его благородные деяния рухнули под напором большевиков, для которых не было ничего святого на земле.

ЗЛОВЕЩИЙ СМЕРЧ МРАКОБЕСОВ.

Три дня бушевал торжественный праздник в Айна-Булаке. Турар Рыскулов раньше возвратился в Алма-Ату. И вновь остановился на квартире инженера Тынышпаева, которая находилась в центре города, во дворе на перекрестке улиц Советской и Фурманова. И снова пошел разговор о будущей жизни. Настроение было хорошее. Беседа шла оживленно, дружелюбно. Мухамеджан спросил Турара, когда он заведет свою семью.
- Да у меня нет любимой женщины, - улыбнулся Турар. - На ком прикажете жениться?
- Невеста есть, - ответил Мухамеджан. - Дочь Турбека Исенгулова, высокообразованного интеллигента! В 1902 году он блестяще окончил Казанский военно-ветеринарный институт, получил офицерское звание, женился. Воспитал четырех детей в духе дворянских традиций. Одна из них красавица.
- Дайте хоть посмотреть на фотографию.
Вечером сын Мухамеджана Искандер принес карточку. Азиза приглянулась Турару. Но ее не было в Алма-Ате. Она училась в ветеринарном институте и проходила практику в Кокчетаве. Окончив неотложные дела, Турар попрощался с Мухамеджаном (это было их последняя встреча), сел вместе с Искандером в свой вагон и поехал по только что уложенной линии Турксиба в Новосибирск, оттуда - в Кокчетав. Там Искандер нашел Азизу, привел в вагон. И оставил ее наедине с Тураром, а сам ушел. Они беседовали долго. Турар предложил ей руку и сердце. В Москве они поженились. Так Мухамеджан помог Турару создать семью. Только недолго продолжалось их счастье. Но в этом он не виноват.
Сам же Мухамеджан продолжал работать с полной отдачей сил и знаний. На его плечах лежала персональная ответственность за подготовку стальной магистрали к сдаче в эксплуатацию. Как начальник службы пути он дни и ночи проводил в рабочих коллективах, обустраивал станции, разъезды. Но тут грянул зловещий смерч мракобесов. Он безжалостно уничтожал интеллигенцию. Никого не щадил. Попал в его кровожадную пасть и выдающийся инженер путей сообщения Мухамеджан Тынышпаев. 3-го августа 1930 года чекисты арестовали его и бросили в тюрьму. Вместе с ним посадили еще 42 казаха и завели общее дело о «буржуазных националистах». Сюда попали высокообразованные ученые, писатели, поэты, артисты, инженеры, педагоги, врачи, политические деятели — почти все интеллигенты первого предреволюционного поколения. Лидером этой группы был назван инженер Тынышпаев, как самый образованный, с дворянским званием.
В чем же их обвиняли большевики? В страшном преступлении! Будто они - представители казахской буржуазно- националистической интеллигенции, входили после Февральской революции в состав националистической партии «Алаш», а также в Алаш-Ординское правительство, и совместно с русскими белогвардейцами, казачеством и контрреволюционной армией генерала Колчака, открыто боролись с Советской властью, а затем после разгрома и амнистирования сохранили контрреволюционное ядро и продолжали свою антисоветскую деятельность.
Программа алашординцев составлялась до Советской власти. Значит, чекисты злоумышленно искажали факты, чтобы обвинить невинных интеллигентов в преступлении. Иначе не могло быть. Они получили от кремлевских сатрапов указания и старались состряпать зловещие обвинения. Даже инженеру Тынышпаеву приписали, будто до ареста «работал председателем Совета Министров Кокандского автономного правительства», хотя все знали, что он строил Турксиб, возглавил технико-производственный отдел, был начальником участка, службы пути. А чекистам нужно было обвинить его в антисоветской деятельности по статьям 58-10, 58-7, 58-11, 59-3, что означало контрреволюционную агитацию, содержащую призыв к свержению и ослаблению Советской власти, подрыв промышленности, транспорта, торгово-денежного обращения и кооперации, то есть вредительство, проводимое организованно, а также бандитизм, который выражался в разрушении и повреждении железнодорожных путей и средств связи, в крушении поездов и т.д.
Сталинские прислужники требовали от Мухамеджана, чтобы признался в содеянном. Но он все отрицал. Правда, как истинный патриот, думающий о судьбе родного народа, он в дружеской беседе говорил о жизненной мудрости генерала Колпаковского, который постоянно заботился об «увеличении числа земледельческих поселений». Но он видел, что степняки отрицательно относятся к землепашеству. Они - скотоводы, всей душой преданы кочевому образу жизни. Поэтому правительство не должно насильно заставлять их переходить к оседлости. Это противоречит их укладу, нравам и обычаям, которые «сложились в течение десятков веков». Мухамеджан считал, что с организацией колхозов надо повременить, а если проводить, то по родовым признакам и чтобы хозяйство оставалось в руках соотечественников. Он выступил против конфискации имущества баев. Мясозаготовительную и земельную политику рассматривал как колониальную политику большевиков. Он считал, что коллективизация разорит кочевников. То есть выступил против сталинских указов о создании ГуЛага на просторах Казахстана. Теперь мы видим, что инженер Тынышпаев не ошибался.
Зловещий ветер сталинской коллективизации разрушил вековые устои кочевников, породил мор. Многие обвиняют в этом Голощекина. Но он был только подручный Сталина, выполнял его иезуитские указания, опираясь на 40-тысячную армию безграмотных казахов, которые работали в партийно-государственных органах власти. Он командовал ими, науськивал, грозно предупреждал, чтобы те не поклонялись, не сговаривались. Иначе «мы будем драться с ними по-большевистски. Каждого паникера будем считать дезертиром социалистического строительства». И те никого не щадили, безжалостно расправлялись с крестьянами, которые открыто выступали против коллективизации, грабежа, насилия мракобесов.
В начале 1930 года мощные очаги восстаний вспыхнули на юге республики…

Федор ОСАДЧИЙ